Как дядя Андрей из соседнего барака спас маленькую узницу концлагеря от смерти

С его образом в лике святого женщина не расстается и по сей день

Фото: Олег ЗОЛОТО

Меньше месяца назад Людмиле Егоровой исполнился 81 год. Людмила Эриковна – мама капитана первого ранга, трижды бабушка и дважды прабабушка, а также специалист в области судостроения с огромным стажем. А еще Людмила Эриковна – бывшая узница концлагеря. Туда маленькой девочкой Егорова попала вместе с матерью. Спастись девочке удалось благодаря стойкости мамы, чуду и... соседу по бараку – дяде Андрею.

ПОД ПРИСМОТРОМ НЕМЕЦКОЙ ОВЧАРКИ

Елена, мама Людмилы Эриковны, была младшей в семье, перебравшейся в Ленинград из Новгородской области. Вместе с Еленой в городе на Неве жили все ее родные – престарелая мама, два брата и сестра. Когда мама стала настолько больной, что уже не могла сама о себе заботиться, уход за пожилой женщиной взвалила на себя Елена.

По образованию Елена была гинекологом. Когда молодого доктора, делящую с мамой комнатку в коммуналке, пригласили в поселок Никольское под Ленинградом и пообещали целый этаж дома в обмен на работу в местной клинике, она с радостью согласилась. Вместе с Еленой в Никольское поехала и старенькая мама, для которой пришлось нанять сиделку, ведь дочь буквально круглые сутки пропадала на службе.

Когда началась война, Людмиле Эриковне было два годика

Фото: Олег ЗОЛОТО

Вскоре красавицу Елену позвал замуж первый парень на деревне. Весной 1939-го у супругов появилась дочка, которую назвали Людочкой. Увы, брак не было долгим. Всей семьей Елены в Никольском стали дочь, лежачая мама, сиделка да немецкая овчарка Альма.

– Мама постоянно была в больнице, а сиделке было трудно сразу и с бабушкой, и со мной, – рассказывает Людмила Эриковна. – Поэтому меня вывозили в колясочке на берег Ижоры и оставляли с Альмой, которая меня сторожила.

После смерти бабушки ее сиделка осталась жить вместе с людьми, которые стала для нее родными. Договор, по которому Елена должна была отработать в клинике несколько лет, еще не кончился, когда грянула война.

Елена до войны. Фото: Из семейного архива. Пересъемка: Олег ЗОЛОТО

– Люди бежали. Бежать решила и мама, – рассказывает Егорова. – И вот, мы вчетвером – с сиделкой и с Альмой – уже сидим в машине, как вдруг кто-то окрикивает маму. Нужна ее срочная помощь: женщина рожает. С машины пришлось сойти. Мама открывает операционную и принимает роды, на свет появляются два мальчика (эту женщину я потом случайно повстречала в Ленинграде много лет спустя). Но, когда мама шла в клинику, она уже видела полчища немцев, подходящих все ближе. Так мы остались на оккупированной территории. В оккупации пробыли полгода. А потом всех погнали в Германию.

Елена Михайлова. Фото: Из семейного архива. Пересъемка: Олег ЗОЛОТО

В Германию пленников вели через «польский коридор». Названия концентрационных лагерей, в которых Людмиле Эриковне выпало побывать, она не помнит, знает разве что о городах Нойштадт и Шторгарт. В концлагерях Елена вместе с дочерью пробыли три года и семь месяцев.

В ЛАГЕРЕ ОСТАЛИСЬ ДВОЕ

В один из дней женщин, как обычно, погнали на работу, а дети остались в бараках одни. Но вечером, когда женщины вернулись, всех заставили выстроиться на площади.

– Помню эту сцену: стоим, напротив – немцы, и почти у каждого – свирепая собака на поводке, – рассказывает Людмила Эриковна. – Псы лают, рвутся. Вокруг стоит крик.

Оказалось, что у одной из узниц сильно заболела дочка. И, чтобы спасти дитя, женщина решилась покормить ее цыпленком: поймала его и каким-то перочинным ножичком попыталась отрезать ему голову в сарае. От страха и голода у женщины дрожали руки, а цыпленок оказался проворным и крикливым. Словом, немцы услышали.

В военном билете матери лишь одна запись

Фото: Олег ЗОЛОТО

Ту женщину выставили перед всем лагерем. Надзиратели кричали о том, что русские – воры, и обещали страшную кару. Что случилось с той женщиной и с ее больной дочкой, Егорова не знает. Но остальных распустили по баракам.

На следующий день, когда Елена с остальными узницами покинула барак, маленькая Людочка, как обычно, поползла к колючей проволоке, которая отделяла русских от сербов и хорватов. Через проволоку с Еленой и Людой часто общался дядя Андрей: малышка напоминала ему его дочку. Несмотря на нечеловеческие условия и страшный голод, мужчина приносил девочке то кусочек хлеба, то кусочек сахара.

Людмила Эриковна. Фото: Из семейного архива. Пересъемка: Олег ЗОЛОТО

Вот и сегодня дядя Андрей был там. Но он почему-то не улыбался, не гладил малышку по голове и совсем не был добрым.

– Я услышала шум машин, и дядя Андрей сделал страшные глаза, – вспоминает Людмила Эриковна. – Испуганный, он просунул руку через проволоку и прижал мою голову к траве. Сказал: «Не вставать! Голову не поднимать! Мама сама за тобой придет!». Я сильно испугалась, но послушалась.

Неподалеку от Люды с криком ползал мальчишка, совсем маленький. Он постоянно плакал еще со вчерашнего собрания, которое, видимо, сильно его перепугало. Ползая, малыш угодил в канаву. Но, к счастью, на дворе было лето, а в канаве было сухо. Приземлившись на высокую траву, мальчишка успокоился и заснул.

К маминому военному билету прилагается справка о местах лагерей, где держали ее вместе с маленькой дочкой

Фото: Олег ЗОЛОТО

– К вечеру детей в лагере осталось только двое..., – роняет слезы бывшая узница. – Куда увели остальных, расстреляли ли их и, если да, то где, ведь выстрелов я е слышала, – не знаю. Но больше их матери не видели. Таким было наказанием за кражу цыпленка.

ДВЕ СЕСТРЫ – ДВЕ СУДЬБЫ

Освободили Елену с дочерью, а также остальных узников очередного концлагеря, куда их направили, советские войска.

– Хорошо помню дорогу домой: мне было уже лет шесть, ехали в открытых товарняках, – рассказывает Егорова. – Я была очень больна, температурила, поэтому маме уступили место у стенки вагона, и она все прикрывала меня каким-то одеяльцем.

Но попасть домой, в Ленинград, было не суждено. Сначала была проверка то ли в Литве, то ли в Латвии. Затем женщину с ребенком отправили в Тосно. Там Людмила и пошла в первый класс.

Егорова в путешествиях. Фото: Из семейного архива. Пересъемка: Олег ЗОЛОТО

Елена устроилась в Тосненскую больницу. Поселились в полуразрушенном доме, окна в котором были забиты досками. Однажды маленькая Люда проснулась в одиночестве из-за того, что по ней бегали крысы, вскочила и босая побежала в приемный покой, к маме. Но по дороге девочка поскользнулась и угодила в пруд. Спасли ее случайные прохожие. С тех пор во время маминых дежурств девочка ночевала в приемном покое, за ширмой на раскладушке.

Один из маминых братьев, Анатолий, был летчиком-испытателем и погиб еще в начале войны. Второй умер в подростковом возрасте.

Недавно Егорова отметила свой юбилей

Фото: Олег ЗОЛОТО

Сестра Мария пробыла в Ленинграде все блокадные дни до единого. В первые дни Великой Отечественной погиб ее жених, и женщина так и осталась одна... Сестрам пришлось скрывать свое родство и договориться даже не писать друг другу писем, ведь Елена побывала и в оккупации, и в лагерях, а Мария была партийной. Но для Люды тетя Мария была самым близким, после матери, человеком на земле.

Людмила всегда хорошо училась, но, когда она окончила школу, маму предупредили: дальше учиться ей не дадут из-за военного прошлого.

– Но кто действительно хотел, тот выучился позже, когда настала «оттепель», – рассказывает Егорова. – Я окончила техникум, потом с отличием окончила Политехнический институт и по направлению поехала в Выборг, где нашла и себя, и своего будущего супруга.

Когда границы стали открыты, Людмила Егорова много путешествовала. Фото: Из семейного архива. Пересъемка: Олег ЗОЛОТО

Спустя годы, когда границы стали открытыми и когда Людмиле Эриковне, занятой в судостроении, уже можно было путешествовать, она отправилась в хорватский город Дубровник. В ожидании туристического автобуса женщина решила пройтись по местным торговым рядам.

– Вдруг мое внимание привлекла иконка-подвеска: я удивилась, что ребенка на руках держала не Богородица, а мужчина, – вспоминает Людмила Эриковна. – Спросила, кто это. Торговец ответил, что это местный святой – покровитель детей. Меня словно током прошибло. Я купила эту иконку и ношу ее по сей день. Ведь дядя Андрей как раз был родом из тех краев. И он спас мне жизнь.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

В войну жительница Пушкина дважды избежала немецкого концлагеря, но потеряла мужа и двух сыновей

На днях петербурженка Валентина Хитровая отмечала свое 87-летие и принимала поздравления от родных – дочери, сына, двоих внуков и трех правнуков. Но, если бы не война, семья Валентины Петровны была бы гораздо больше (подробности)