Голодным ленинградцам немцы сбрасывали муляжи продуктов, начиненные взрывчаткой

В публикации использованы воспоминания Валентины Борисовой и материалы с официального сайта 338-й школы school338n.narod.ru. Благодарим за помощь в подготовке материала капитана I ранга в отставке Александра Маслакова, педагогов школы № 338 Валентину Егорову и Марину Гаврилову, а также замдиректора по общим вопросам ТЭЦ № 5 Дмитрия Шарагина.

Эсминец «Стройный» нес смерть врагу

В районе Невского лесопарка, рядом с деревней Новосаратовка, на самом берегу Невы стояло деревянное здание лесной биржи. Вполне мирная картина. Но стоило фашистской артиллерии начать обстрел Ленинграда, как биржа «оживала»: деревянные стены приходили в движение, в них появлялись амбразуры, из которых грозно щетинились орудийные дула. И по немцам открывался ответный огонь. Отбив атаку неприятеля, пушки прятались за щиты-стены. Биржа принимала привычный мирный вид. Маскировка - великая вещь.

Так что же за плавучая крепость в верхнем течении Невы вела огонь по врагу в годы войны? Это легендарный эсминец «Стройный». Он периодически менял место дислокации. Если говорить сухим языком цифр, то с 1941 по 1944 год корабль провел 525 стрельб главным калибром по 124 объектам противника и 48 раз палил по вражеским самолетам.

Корректировщики огня с передовой сообщали морякам точные координаты расположения техники и живой силы противника. А уж за морячками дело не вставало - они отвешивали немцу по полной программе все, чего он заслужил.

Особенно жарко было в 1941 году, когда враг предпринимал один штурм за другим, пытаясь прорвать линию обороны Ленинграда. На переднем крае элементарно не хватало техники, чтобы сдержать моторизованные части противника. И помощь эсминца-крепости приходилась как нельзя кстати.

В один из сентябрьских дней на «Стройный» поступил «заказ» из района Красного Села: «Братцы! На нас прут немецкие танки. Помогите!» У наблюдателя, корректировавшего огонь, кровь застыла в жилах - прямо на наши слабо укрепленные позиции из леса выкатывалась хорошо организованная танковая колонна фашистов, а за ней - ряды автоматчиков. Кто может остановить такую махину? За считанные минуты армада могла смести оборонительные порядки защитников города. И в этот критический момент откуда ни возьмись на фашистов c диким воем обрушился «железный» дождь. Участники тех боев вспоминали, что от вражеской техники только дымок остался.

ТТХ

Эсминец «Стройный»

Водоизмещение: 2500 тонн,

Длина: 112,9 метра

Ширина корпуса: 10,2 метра

Посадка: 4 метра

Мощность машин: 54 000 л/с

Максимальная скорость: 38 узлов

Вооружение: четыре 130-миллиметровых орудия, два зенитных орудия и семь автоматов калибра 37 миллиметров.

Заложен в1936 году на заводе имени Жданова в Ленинграде. Спущен на воду весной 1940 года. Поднял Военно-морской флаг 30 августа 1941 года. Окончательно достроен к сентябрю 1942-го.

И на войне был бартер

Перед тем как попасть на «Стройный», Александру Маслакову и другим юнгам поручили важное задание - собрать на поле капусту для Кронштадта. Дело было рядом с Октябрьской набережной.

- Поле почти примыкало к ГЭС-5 «Красный Октябрь» (ныне ТЭЦ № 5), - вспоминает Александр Степанович. - Небо над нами дрожало и гудело от пролетавших снарядов. Мы видели, как они рвались у ГЭС, в корпусах завода «Большевик», и дальше - в жилых кварталах у Володарского моста.

Мимо капустного поля проходила колея, которую мы тут же окрестили «дорогой в ад». Потому что по ней наши сухопутные части шли на передовую. До фронта-то от этого места всего четыре километра!

По этой колее бойцы и возвращались с фронта: раненые, измотанные, серые от грязи. И вот одна такая рота остановилась на перекур возле нашего поля. И тут наиболее шустрые юнги затеяли с солдатами обмен - как бы сейчас сказали, бартер. Пехотинцы нас угостили махрой, а мы им за это выделили несколько вилков капусты. Наш капитан-лейтенант не возражал против такой мены, хотя и поворчал немного для острастки: мол, юнгам по возрасту смолить не полагается.

Сила идет

Капитан первого ранга в отставке Александр Маслаков - живой свидетель боевых подвигов эсминца «Стройный». В те годы он служил на нем электриком.

- В 1943-м я был 16-летним юнгой, - вспоминает ветеран. - Меня и моих товарищей из школы юнг переправили в блокадный город на небольшом катерке по Ладоге. И сейчас перед глазами стоит эта картина: ночь, озеро, у ног тихо плещется вода, а впереди - красное зарево и зловещий гул. Мы плыли в темноте в полную неизвестность.

После переправы добирались до Ленинграда по железной дороге. Атмосфера войны чувствовалась во всем: обгоревшие, разрушенные дома, горы кирпичей, из которых торчат исковерканные железные кровати. На подъезде к Финляндскому вокзалу нас встречали женщины с платками, стоявшие на насыпях и справа и слева. Они плакали, но в их глазах читалась надежда: моряки едут в город, сила идет!

Ткачи взяли шефство над кораблем

Война войной, а для нормальных человеческих отношений тоже было место. Ткацкий комбинат имени Тельмана взял шефство над экипажем эсминца. Обменивались агитбригадами, выступали друг перед другом с концертами. Девушки-ткачихи вязали краснофлотцам теплые вещи, а моряки-машинисты помогали налаживать на предприятии систему водоснабжения. И не мудрено, что между заводчанками с правого берега и бравыми моряками завязывались знакомства, а впоследствии возникали молодые семьи.

Голод уродовал отношения между людьми

Первую блокадную зиму не смогли пережить очень многие жители Невского района. Очевидцы вспоминают, как весной из домов, подвалов, с улиц стали вывозить трупы умерших людей. Вымирали целыми семьями - тела увозили на открытых грузовиках в братские могилы в район Ново-Саратовки и нынешнего мемориала Журавли.

Фашисты, зная, что в городе голод, сбрасывали с самолетов и спускали по Неве муляжи, внешне напоминавшие хлеб и масло, но начиненные взрывчаткой. Многие ленинградцы, клюнувшие на эту дьявольскую хитрость врага, получали увечья или вовсе погибали.

Голод уродовал отношения между людьми, некоторые порой теряли человеческий облик.

- Однажды я несла домой полученные на нашу семью в магазине 375 граммов хлеба, - вспоминает петербурженка Галина Тарасова, которая в годы блокады жила в Невском районе вместе с братишкой Васей и мамой. - Вдруг услышала, что за мной кто-то идет. Уже в парадной заметила, что следом за мной туда вошла незнакомая женщина. Она стала спрашивать про какую-то свою знакомую, а потом выхватила у меня хлеб и побежала. Я испугалась, закричала и бросилась домой - за подмогой. Но мама уже никого не смогла догнать. Хорошо еще, что у нас остались карточки. Она пошла и отоварила. После этого я долго боялась ходить за хлебом. А есть хотелось все время. После окончания блокады я еще очень долго не могла наесться хлебом. Большой радостью для нас были приезды папы. Он воевал на Пороховых и привозил нам жмыхи. Особенно мне нравились подсолнечные. А когда он привозил хлеб, начинался настоящий пир.

К постоянному чувству голода примешивалось и ощущение тотальной опасности. Артобстрелы и авианалеты в районе Октябрьской набережной случались часто.

- Однажды мама дежурила, следила за небом, - продолжает Галина Тарасова. - Она увидела немецкий самолет. От него отделились пять «шариков». Первая бомба взорвалась совсем рядом со стеной нашего дома, вторая попала в ледник, третья - в школу. Остальные угодили в Неву. Мы с братом были в квартире и так испугались, что боялись даже пошевелиться. Мама сразу прибежала домой, проверить, живы ли мы.

Подвиг легендарной электростанции

Рядом с Уткиной Заводью расположена старейшая советская электростанция. ГЭС № 5, или, как ее еще называли, «Красный Октябрь». Это был первенец ленинского плана ГОЭЛРО. Во время блокады она была единственной действующей станцией в системе «Ленэнерго». Подачу электричества она не прекращала ни на один день. Драгоценная энергия шла в жилые дома и в Смольный. Топили торфом. Из-за близости к передовой электростанцию тщательно замаскировали - дым из труб не шел, здание стояло в деревянных лесах, и внешне не подавало признаков жизни.

- От немецких самолетов нас прикрывала зенитная батарея, - вспоминают старожилы. - Хотя иногда вражеские бомбардировщики все-таки прорывались - скидывали бомбы. - А вот артиллерийский обстрел территории ГЭС практически не прекращался.

Сотрудники станции гибли от голода, разрывов вражеских снарядов и шагового электричества. Был случай, когда снарядом обрезало провода. Чтобы их восстановить, к месту разрыва направили монтера. Однако по пути он упал замертво. К нему на помощь поспешили второй и третий, и тоже упали. Как потом выяснилось, в районе разрыва проводов при ходьбе - в момент отрыва одной ноги от земли - возникала смертельная для человека разность потенциалов. Но явление шагового электричества тогда еще не было известно сотрудникам станции. Это знание далось страшной ценой - только после гибели рабочих участок был обесточен и порванные провода восстановили. Трое погибших электриков похоронены в Александро-Невской лавре, а на их могиле установлен памятник в виде высоковольтной вышки.

За работу в блокадные годы пятая ГЭС награждена орденом Трудового Красного Знамени.

В годы блокады дети взрослели очень быстро

В блокаду не прекращала ни на один день работать школа № 338, что на Октябрьской набережной. Летом 1941-го девочка Валя Климова (сегодня - Валентина Борисова) готовилась пойти во второй класс. Вот какими ей запомнились те трагические годы:

- Выжить в самую тяжелую первую блокадную зиму нам помогли учителя. Тогда уроки проходили в холодном подвальном помещении-бомбоубежище при слабом освещении синей лампы. В подвале висела классная доска, стояли четыре стола и несколько стульев. Учителя и ученики сидели в пальто, рукавицах и с противогазами через плечо. От холода стыли руки и ноги. Писали мало, так как не было бумаги и замерзали чернила. Считали только устно. На уроках чтения в основном слушали рассказы педагогов. Рисовали же только на военную тематику: самолеты, танки, боевые корабли и аэростаты в небе.

Наступили страшные, мучительные дни - постоянные сирены воздушной тревоги, обстрелы, бомбежки, голодный паек по карточкам, дрожжевой суп, хряпа, 125 граммов хлеба на весь день. Было время, когда вместо хлеба выдавали муку.

От сброшенных бомб горели и рушились жилые дома. Одна из них угодила в то крыло школы, где был кабинет физики.

Володарский мост развели, под ним выстроили баррикады, а рядом вырыли траншеи.

От страха холодело в душе и каменели лица. Умирали люди. Все меньше становилось в школе учеников. Наступил день, когда на уроки пришло только трое ребят - Витя Соловьев, Володя Егоров и я.

Помню, с каким нетерпением все ждали весны. Весной солнце стало согревать людей и землю - зазеленела трава, стали расти крапива и лебеда, повысилась норма хлеба. Жизнь стала чуть легче, появилась надежда выжить. Вообще многие той зимой 41-го остались в живых, потому что в наших домах было печное отопление, рядом была невская вода и обнадеживающие передачи из репродуктора - черной тарелки. Выключать радио во время войны было нельзя.

Наш район часто подвергался обстрелу, потому что в нем было много военных заводов, которые работали для фронта. Мы научились быстро надевать противогазы при беге и ходьбе, умело падали на землю от взрывов немецких шрапнелей. После отбоя воздушной тревоги вновь возвращались в школу. Прямо на занятиях наша учительница раздавала нам по кусочку хлеба к обеду. Каждый из нас просил горбушку (секрет был прост - ее можно дольше жевать). Но Анастасия Петровна знала, чья сегодня была очередь и строго ее соблюдала.

В годы войны мы быстро взрослели. И девочки и мальчики помогали фронту: вышивали кисеты для воинов, клеили из бумаги конверты, подбирали вражеские листовки-пропуска, в которых указывалось, как перейти линию фронта и какой при этом назвать пароль.

У каждого школьника были свои обязанности по дому. Я, например, должна была забрать братишку из детского сада, затопить печку, убрать комнату и почитать ему сказку. Поздно вечером с работы или дежурства возвращалась мама. Она работала в стационаре, где круглосуточно жили рабочие пятой ГЭС, а после работы дежурила на крыше дома - там была наблюдательная вышка.

В нашей школе организовали тимуровскую дружину. Командиром - «Тимуром» - стал наш одноклассник Витя Соловьев. Целью этой команды было оказание посильной помощи жителям нашего «городка»: больным, старикам и инвалидам. Мы делали все, что только могли: пилили и кололи дрова, топили печки, разносили почту, ходили в аптеку. В 1943 году троих мальчишек из нашего двора - Витю Соловьева, Володю Егорова и Володю Михайлова - наградили медалью «За оборону Ленинграда».

На всю жизнь в памяти остались две даты: 19 января 1943 года - прорыв вражеской блокады, и 27 января 1944 года - день полного снятия блокады.

ИХ ИМЕНАМИ НАЗВАНЫ

Улица Дудко (1911-1940). Названа в честь Героя Советского Союза, участника советско-финляндской войны 1939-1940 годов. Помощник командира роты 91-го танкового батальона Федор Дудко отличился в бою 16 декабря 1939 года. Пройдя четыре линии окопов, два ряда проволочных заграждений и каменных надолб, танкисты экипажа Дудко достигли намеченного рубежа и удерживали его, дав возможность боевым товарищам выйти из окружения и эвакуировать подбитые танки. В феврале 1940 года был смертельно ранен в бою. Звание Героя Советского Союза присвоено посмертно. Похоронен в Выборге.

Улица Ворошилова (1881-1969). В Гражданскую войну Климент Ворошилов входил в состав Реввоенсовета Первой конной армии. В годы Великой Отечественной маршал командовал Ленинградским фронтом, был главнокомандующим войсками Северо-Западного направления и представителем Ставки. Дважды Герой Советского Союза. Похоронен у Кремлевской стены. Его имя носят корабли и Военная академия Генштаба.

Улица Ольги Берггольц (1910-1975). Названа в честь ленинградской писательницы и поэтессы. Ольга Федоровна Берггольц родилась 16 мая 1910 года в Петербурге в семье заводского врача, жившего на рабочей окраине в районе Невской Заставы. В годы блокады она находилась в осажденном городе, потеряла мужа в 41-м. Выступала со своими стихотворениями на ленинградском радио - ее тихий голос звучал в застывших блокадных домах, ей верили, как доброму другу. Поэзия Берггольц стала одним из символов непокоренного Ленинграда. Похоронена на Литераторских мостках. Несмотря на прижизненную просьбу поэтессы похоронить ее на Пискаревском мемориальном кладбище, где высечены в камне ее слова «Никто не забыт и ничто не забыто», тогдашний глава города Григорий Романов отказал писательнице.

Улица Дмитрия Устинова (1908-1984). Названа в честь наркома вооружения СССР. Устинов внес крупный вклад в достижение победы в Великой Отечественной: под его руководством был запущен массовый выпуск оружия, успешно осваивались новые виды вооружения. В 1942 году удостоен звания Героя Социалистического труда. Похоронен на Красной площади у Кремлевской стены.