Премия Рунета-2020
Россия
Москва
+5°
Boom metrics
Политика19 июля 2017 17:30

Владимир Сунгоркин: Идея создания Малороссии очень красивая, но подана в плохой пиар-упаковке

Главный редактор «Комсомольской правды» - о заявлении Захарченко о создании нового объединения, подводных камнях и возможных последствиях [аудио]
Главный редактор "Комсомольской правды" Владимир Сунгоркин

Главный редактор "Комсомольской правды" Владимир Сунгоркин

Фото: Анатолий ЖДАНОВ

А. Челышев:

- Приветствую в нашей студии главного редактора «Комсомольской правды» Владимира Сунгоркина. Владимир Николаевич, хочу попросить вас начать с сегодняшнего заявления Захарченко, которое, как кажется, многих поставило в тупик. Потому что когда мы просили сегодня всяких-разных политических деятелей, политологов российских, украинских прокомментировать, все впадали в какой-то ступор и не знали, что ответить. За вами не водится такого грешка, как впадание в ступор, поэтому я попрошу вас высказать свое мнение об этом.

В. Сунгоркин:

- Когда я услышал эту новость, я тоже мог бы пополнить ряды впадающих в ступор, но сейчас уже прошло несколько часов, поэтому более-менее была возможность подумать. Странная история, безусловно. Хотя чисто пропагандистски она неплохая. В том числе загнать в ступор тружеников украинского правительства и государства, с которыми буквально воюют ДНР и ЛНР. Что мне не понравилось в этой истории и показалось недодуманным. Знаете, когда страну в наше время предлагается называть словом, начинающимся Мало… (Малороссия), уже это… Все-таки украинский народ, он тоже амбициозный, как и любой народ, претендующий на то, чтобы быть народом, нацией. И вот когда Захарченко, ничтоже сумняшеся, предлагает всем превратиться в жителей Малороссии, это как-то не бодрит. Это первое, хотя, может быть, не самое важное, но народы реагируют на эти вещи вполне серьезно. Так мы слова не продадим, как в том анекдоте, вот с такими терминами – Малороссия. Что им мешало назвать это все Новороссией? Новая Россия. Вот есть старая Россия, есть Белая Россия (Беларусь), а есть Новая Россия. И красиво, и надежды на обновление, надежды на какое-то будущее. С этого можно было бы начинать рассуждать.

Второе. Заявление странное еще тем (и действительно может загнать в ступор), что оно какое-то такое единоличное.

А. Челышев:

- Мы подумали, и я решил.

В. Сунгоркин:

- Да. Где, кто, какие-то там представители, какие-то подпольщики. В общем, все это на очень зыбком фундаменте. Если вы хотите переходить к такому жанру, как давайте переименуем страну, давайте отсюда, с Донбасса, начнем возрождение запутавшейся, одичавшей, погрязшей в куче проблем, в том числе и серьезных – выживания страны, вот отсюда мы, говорит Захарченко, отсель грозить мы будем шведу, здесь будет город заложен, отсюда пойдет страна. Надо хотя бы подкрепить это какими-то популярными людьми, которые встанут рядом с тобой и будут говорить: мы – комитет национального спасения. А сейчас получается как-то всё несерьезно. Об этом можно дальше рассуждать.

А. Челышев:

- По поводу дальнейших рассуждений. Одна из первых реакций пришла из Луганска. Представители руководства Луганской народной республики моментально открестились от этого, сказали: нашего представителя там не было, мы не имеем никакого отношения. В общем, складывается ощущение, что Захарченко этим своим заявлением… И так доходили слухи, что между ними не все гладко, между Донецком и Луганском.

В. Сунгоркин:

- Очевидно, что не все гладко, да. Иначе бы они просто объединились.

А. Челышев:

- Складывается ощущение, что Захарченко этим просто окончательно обнажил какие-то непонятные противоречия, которых быть в принципе не должно. В итоге что будет-то с Донецкой и Луганской народными республиками после этого?

В. Сунгоркин:

- Я боюсь, что ничего не будет.

А. Челышев:

- Ничего нового, вы хотите сказать?

В. Сунгоркин:

- Ничего нового. Произошел фальстарт, произошло, к сожалению, возможно, из самых благих намерений, такое обесценивание идеи. Идея-то классная. Почему действительно не начать возрождать страну отсюда? Но для того чтобы народы повернулись с интересом и сказали: а почему нет? – нужно дать народам некую конфету, сказать: знаете, у нас тут, в ДНР и в ЛНР, классно, лучше, чем у вас. У вас там ссорятся, а у нас тут мирятся. У вас там с голоду помирают, а у нас тут рабочие места. У вас 100 гривен, условно говоря, а у нас 250 доход на человека. И так далее.

Ничего этого не произошло. Мы имеем две совсем маленькие республики, которые никак не могут договориться, хотя очевидно, что должна быть одна административная территория. Хотя бы с этого начать.

Поэтому произошел фальстарт. И какие бы намерения ни были у Захарченко, я боюсь, что если он завтра-послезавтра не сделает следующие ходы, типа: а у нас есть теневое правительство ЛНР, которое побеждает завтра (не знаю, каким путем), а у нас есть уже весь Донбасс, мы имеем Сидорова, Петрова и Гопатько, которые нас поддерживают в Харькове, приехали к нам сюда. Ему надо дальше двигаться. Если ничего этого не будет, а он будет говорить: я всё сказал, - тогда ничего не произойдет. Произойдет только обесценивание идеи.

А. Челышев:

- Относительно фигуры самого Захарченко. Он вроде как не воспринимается как человек, который только бла-бла-бла, поговорить и забыть. А тут он сказал - результата никакого нет, поддержки никакой не получил, а он, между прочим, глава, пусть и непризнанной, но все-таки республики. Как это на его имидже отразится?

В. Сунгоркин:

- Я думаю, через какое-то время (может быть, уже завтра, а может быть, через год) появятся некие мемуары о том, в честь чего он это сказал именно сейчас.

А. Челышев:

- Не будет ли он эти мемуары с приставкой «экс» уже писать?

В. Сунгоркин:

- Да, может быть. То, что случилось, очень обидно. Потому что идея красивая, но она дана в очень плохой пиар-упаковке. Так нельзя продавать красивую идею.

А. Челышев:

- У нас телефонный звонок. Мария, откуда вы?

- Я из Владимира. Смотрите, что делается в стране. В Архангельске и русские живут, и поморы…

А. Челышев:

- Мария, а вопрос-то какой у вас. Россия в принципе многонациональная страна.

Мария:

- У нас в стране вообще кто-нибудь занимается государственной безопасностью? Путин говорит, что у нас не 37-й год, мы политическим сыском не занимаемся.

А. Челышев:

- Владимир Николаевич, есть смысл отвечать на этот вопрос?

В. Сунгоркин:

- На любой вопрос есть смысл отвечать. Потому что любой человек, который нам звонит, он отражает какие-то представления не глубоко индивидуальные, а которые бродят в тех или иных слоях общества. Что тут живут поморы, тут у нас казаки, там живут сибиряки, здесь – уральцы…

Есть такая, не знаю, проблема, не проблема. Кто-то считает ее проблемой. Что если мы будем в Архангельске педалировать тему, что мы здесь поморы, а в Сибири: мы здесь сибиряки, а на Дальнем Востоке: мы здесь дальневосточники, - то страна может развалиться, и впору тут говорить: где у нас госбезопасность, чтобы погрозить пальцем всяким-разным поморам, казакам и сибирякам. Я не думаю, что это проблема серьезная. Я думаю, это нормальное такое местечковое явление, гордость: да, я дальневосточник, да, я из Великого Новгорода, новгородец. Ничего в этом страшного нет, я хочу успокоить нашу слушательницу. Почему ничего страшного нет? Потому что у нас есть самые главные вещи, объединяющие. Это язык, на который никто не покушается, в отличие от Украины, где идет мощное выдавливание русского языка, такое системное и круглосуточное. Это общие средства массовой информации, общее правительство, общая культура в целом и т.д. Поэтому пускай люди называют себя поморами, казаками, дальневосточниками, сибиряками. Это, на мой взгляд, не угрожает национальной безопасности, а если даже угрожает, то эта угроза находится на 250-м месте в сравнении с другими.

А. Челышев:

- Давайте вернемся к сегодняшнему заявлению Захарченко по поводу Малороссии. Многие стали предлагать всевозможные варианты того, что же это такое. Одна из версий – это начало торга в рамках той самой большой сделки, о которой говорят и за океаном, о которой сказал бывший министр экономики Украины Суслов. А вы как думаете?

В. Сунгоркин:

- Я думаю, что Захарченко вряд ли это сказал чисто по своей инициативе, наверняка он с кем-то советовался. Другой вопрос, что у нас советчиков тоже много в разных государственных организациях. Я думаю, что он действительно создал некую новую фигуру на шахматной доске, вдруг она возникла из рукава – вот Малороссия. Безусловно, он посеял определенную тревогу в разных украинских силовиках. Потому что никто же не знает, а вдруг эта идея понравится многим на территории Украины, вдруг они скажут: а почему нет? Там же что Захарченко объявил? Он объявил, что отныне столицей Малороссии будет Донецк, а все территории Украины войдут в Малороссию, а судьба Киева – теперь он будет историческим и культурным центром. Конечно, непродуманность жуткая. Потому что этими заявлениями он настроил огромное количество возможных наших симпатизантов дружбы (и возможность создания единого государства когда-то)… Я думаю, в Киеве сейчас живет около 3 миллионов (никто уже не может их посчитать, многие уехали – кто в Польшу, кто в Россию). 3 миллиона людей жили в столице Украины. Теперь им Захарченко объявил: ребята, вы уже не в столице Украины, вы просто в одном из этнографических культурных центров. Ну и так далее. И вы уже не в Украине, а в Малороссии.

Слушайте, это же делается не так. Это делается как минимум референдумами, решениями соответствующих уполномоченных, избранных народом, в соответствии с конституцией, органов. Поэтому то, что он творит, это такое революционное представление о действительности. Конечно, это не то, что приведет к популярности этого лидера.

А. Челышев:

- Еще одна версия, наверное, последняя. Что это заявление Захарченко ничего, кроме попытки отвлечь внимание общественности, от дебатов Навального со Стрелковым, которые планируются.

В. Сунгоркин:

- Знаете, все эти версии мне напоминают… У Гоголя, когда собрались, кто же он такой, этот Чичиков? И кто-то там пришел к выводу, что, скорее всего, он Наполеон, который убежал с Эльбы (или откуда он должен был в тот момент убежать). Так и тут. Присобачить сюда Навального и Стрелкова – это сильно. Я не думаю, что это явления одного порядка и даже одной аудитории. Кого-то волнуют дебаты Навального, кого-то волнует Украина, кого-то волнуют щи с хреном. Это все-таки разные части нашего общества. Думаю, здесь сильно зафантазировались.

А. Челышев:

- Если раньше тот же Захарченко говорил, что наше будущее – это воссоединение с Россией, то сейчас он сказал: Новороссия – отдельное государственное объединение, независимое, правопреемница Украины. И о России - ни слова.

В. Сунгоркин:

- Ну да. У Захарченко ситуация не очень хорошая, маневра нет. Потому что Россия 150 раз устами президента заявила: мы – сторонники минских соглашений. В минских соглашениях нет ни слова ни о Новороссии, ни о Малороссии. В минских соглашениях, которые подписала Россия и с которыми она согласна, сказано о том, что должна возникнуть некая федерация, то ли что-то еще, но некий особый район Украины – то, что сейчас называется ЛНР и ДНР. Там должны пройти выборы, там должно восстановиться украинское законодательство, возможно, с оговорками, с ограничениями, но речь идет о некой федерации.

Ни черта они не выполнены ни украинской стороной, ни ДНР, ни ЛНР. Каждый внес свою лепту в то, чтобы их не выполнили. Прошло со времен подписания минских соглашений почти два года. Что делать сейчас? Возможно, то, что заявил Захарченко (мы же с вами не знаем, в честь чего он это брякнул), это некий пробный шар, некий символ того, что ситуация пошла вразнос, минские соглашения дышат на ладан, потому что они не выполнялись ни одной стороной – ни Украиной, ни ДНР, ни ЛНР, ни Россией. Во всяком случае, у каждого есть встречные обвинения. Почему Россия не выполняет? Там написано: надо, чтобы границу контролировали украинцы. Россия говорит: давайте мы проведем выборы, а после выборов Украина снова восстановит контроль, мы не будем мешать. Потому что проводить выборы в оккупированной территории (а она будет, считай, оккупированной, если граница с Россией будет закрыта), эти выборы будут явно нечестные, недобросовестные. Украина говорит: да и сейчас нечестные, сейчас граница контролируется Россией, там пророссийское правительство, Россия помогает. Ну да, у каждого есть своя точка зрения: у России своя, у Украины – своя. Идет бодание.

Но в свете этого то, что заявляет Захарченко, это значит, ребята, давайте забудем минские соглашения, ничего не получилось, давайте поиграем не в шахматы, а в шашки – будет Малороссия. Вот что происходит сейчас на наших глазах. Очень интересно. Песков сказал, что мы подумаем, мы проанализируем. Это очень важная фраза. Песков не сказал, что мы удивлены, где минские соглашения? Он не отрицает это. И вот это ключевой момент. Когда Песков вдруг говорит: мы проанализируем идею о создании Малороссии, - вот это нам открывает дверь, что будет. Так что давайте будем ждать, что будет, до чего они доанализируются.

А. Челышев:

- Захарченко сказал, что присутствовали представители 19 украинских регионов. На Украине 23 региона всего. Получается, только 4 региона не присутствовали. Это, конечно, проблема Киева, но складывается ощущение, что в Киеве сейчас лихорадочно думают: а правда ли то, что сказал Захарченко, и если правда, то кто присутствовал оттуда.

В. Сунгоркин:

- Ну да, правительства народного единства периодически возникают в нашей истории.

В. Челышев:

- Давайте послушаем Алексея из Москвы.

- Мне хотелось бы посоветовать Захарченко, чтобы они смогли экономически не зависеть и от России, и от других стран, развивать свою промышленность, точнее, угольную промышленность. У них есть уголь, они могут продавать его за рубеж. Им надо построить… Выход к Азовскому морю есть. Построить порт свой, терминал и проложить туда железную дорогу. Они начнут продавать уголь, у них появится некоторый капитал, и они смогут развивать свою республику, независимо от других стран.

В. Сунгоркин:

- Вообще экономическая тема судьбы ДНР и ЛНР очень интересная. Правда, непонятно, где они там порт построят, у них нет сейчас выхода к морю. Когда у них шла заваруха в 2015 году, наступление летнее на Мариуполь, почему они остановились, историки, наверное, разберутся когда-то. Им надо было выйти на Мариуполь. Ничего не мешало тогда выйти на Мариуполь, получить порт в свое распоряжение, а после этого остановиться. Действительно, можно торговать углем. Но там много других нюансов насчет торговли углем. Цена на уголь сейчас в мире идет вверх. Тот уголь, который поставляет США украинцам, он гораздо дороже, чем донбасский. Сейчас вышел отчет, что они Украине уголь продают по 206 долларов за тонну, а цены на этот уголь с Донбасса могли бы быть раза в два дешевле. То есть Украина получила очень интересный результат, разорвав экономические связи с Донбассом.

Приоткрою нашему радиослушателю завесу нынешних правил игры. Во-первых, они его не могут никому продать, это непризнанная республика, у них никто его не будет покупать. Украина по политическим соображениям не хочет, хотя глупость несусветная, потому что до конца 2016 года Украина, при всех своих декларациях, брала донецкий уголь, а Донецк, отдавая этот уголь по приемлемой цене Киеву, во-первых, укреплял экономику Киева, во-вторых, донбасские шахты платили налоги Киеву с прибылей, полученных от этого угля. То есть Украина имела три удовольствия от торговли с Донбассом. Это всё было, она получала налоги из Донбасса, она получала уголь из Донбасса по значительно более дешевой цене. Энергогиганты Украины построены в расчете на донецкий уголь, а не на американский, там много технологических нюансов.

Все это рухнуло, причем по вине Украины, она устроила блокаду, не пускала поезда с углем. В итоге все рухнуло. Но не могут ДНР и ЛНР сейчас, пока они не признаны, ни с кем торговать. Это очень важный момент. У них просто никто не будет покупать этот уголь. Россия, я так подозреваю, наверное, берет этот уголь, но, скажем так, не совсем красивым путем.

Это отвечая на вопрос нашего слушателя, что они могли бы жить, торговать и т.д. Там огромное количество ограничений. Мы живем в эпоху мирового разделения труда. Они не могут получать новые запчасти для тех же шахт, они не могут продавать товары. И все это сильно влияет на ситуацию в этих республиках.

А. Челышев:

- Два вопроса от слушателей. «Сколько людям ждать?» - спрашивает Юрий. Имеется в виду в принципе ждать какого-то коренного изменения ситуации или хотя бы отсутствия угрозы постоянно попасть под обстрел.

В. Сунгоркин:

- Я отвечу философски. У каждого человека одна жизнь. И самая неправильная, мне кажется, стратегия личной жизни человека, когда он постоянно чего-то ждет. В итоге выясняется, что он всю жизнь прождал, жизнь завершается, а он всё чего-то ждал. Не надо людям ничего ждать. Либо им надо приспосабливаться жить в тех условиях, которые существуют, либо им надо искать другую жизнь, благо, границы у нас не на замке во всем мире сейчас. А если говорить о терминах «ждать», давайте так: подождали месяца 3-4 и определяйтесь, сможете ли вы себя найти в этих условиях или надо искать другие, более интересные для вас условия. У меня такой прагматический ответ. Сейчас же из Донецка огромное количество людей уехало в Россию, часть уехала на Украину, часть уехала через Украину в Польшу. Ужасно это или нет? Ну, так получилось. С точки зрения личной жизни вот мой совет – не ждите вы ничего, думайте, как вам адаптироваться в том мире, в котором мы живем.

А. Челышев:

- Такое оптимистическое пожелание: «Поживем – увидим. Дай им бог всего хорошего», - пишет наш слушатель.

В. Сунгоркин:

- Ну да, это глубокая мысль: поживем – увидим.

А. Челышев:

- Еще один телефонный звонок давайте примем.

- Александр из Владимира. У меня такой вопрос. Нам постоянно говорят, что экономическому развитию нашей страны мешает либеральный экономический блок правительства и политика Центробанка. Это уже достаточно давно длится, не первую пятилетку. Поэтому возникает вопрос, сколько еще страна может выдержать такие оковы, что ли, которые не дают стране развиваться? Мы же практически деградируем. Это очень серьезно. Хотелось бы узнать ваше мнение на эту тему.

В. Сунгоркин:

- Я думаю, вы кратко пересказываете некоторых публицистов, которые почему-то уверены, что мы деградируем, что мы под американским контролем и т.д. Есть разные версии происходящего. Но чтобы рассуждать о том, почему мы деградируем, наверное, у публицистов православно-самодержавно-народных есть свой набор примеров. Если спросить этих ребят из Госбанка, скажем так, либералов, они расскажут свой набор примеров в пользу своей теории. Но исторический опыт показывает следующее. Он постоянно дает нам примеры. То на нашем примере мир учился, когда мы устроили Советский Союз. Мы для начала деньги отменили, потом устроили социализм. К чему это привело? Много было хорошего, но много и плохого.

Отвечая на вопрос нашего слушателя из Владимира. Я не думаю, что термин «деградация» - это точный термин, определяющий ситуацию в стране. Все-таки развитие идет, просто оно идет спокойно, медленно, но оно идет, в целом стратегическое улучшение идет. Это первое. Я думаю, что если наш слушатель так честно, добросовестно посмотрит вокруг, он увидит и много плохих вещей, и много хороших. Каждый видит что-то свое. Я не думаю, что если мы разгромим либерально-экономический блок, в России настанет нам счастье. Потому что либерально-экономические подходы, например, разгромлены полностью в стране Венесуэле. Там волшебным образом, как и в Советском Союзе, где никаким либерализмом не пахло, у нас кончилось, если помните, мясо, масло, туалетная бумага, пиво, а потом и хлеб кончился, и магазины были пустые. Это было торжество православно-самодержавной правильной экономики. Сейчас Венесуэла, где никаким либерализмом не пахнет, там президент Мадуро с утра до вечера объясняет, что во всем виноваты американцы.

Термины хорошие, но вот вы говорите: нам везде говорят. Вам не везде говорят. У нас просто есть течение такое, его символизируют газета «Завтра», Александр Проханов, Сергей Глазьев, они почему-то уверены, что если им бы дали порулить, они бы всё привели в светлое царство. У меня такое подозрение, что если им дать порулить, у нас завтра кончится всё, последние эксплуататоры убегут, и у нас начнется снова распределение, комиссары в пыльных шлемах, кожанки и борьба за справедливость. Такой прогноз мне кажется более реальным. Я очень советую нашему слушателю, кроме этих ярлыков, что все пропало… Про то, что все пропало, в стране победил либерализм, нам говорят коммунисты с 1990 года. Вот взять газеты 90-го года, там то же самое, что сейчас – все пропало, не сегодня-завтра народ сметет этих… Они по-разному называются – мальчики в розовых штанишках, были речи Хасбулатова, Руцкого, потом эстафету поддержали другие титаны возрождения. Это популизмом называется.

А. Челышев:

- Вы сказали о прогнозах. Один прогноз в нашем эфире накануне прозвучал от Владимира Жириновского. Он сделал прогноз относительно того, что за кандидаты примут участие, скажем так, в финальной части выборов президента весной следующего года.

Он сказал, что у него 18 марта есть все шансы победить. А дальше совсем интересно: «Кремль еще не решил, скорее всего, не пойдет кремлевский кандидат, - заявил Жириновский, - Пока тенденций к этому больше, чем наоборот». В общем, Владимир Вольфович считает, что Владимир Путин (или, может быть, он имеет в виду какого-то другого кандидата от Кремля) на выборы, скорее всего, не пойдет. Что это было, предвыборная кампания началась?

В. Сунгоркин:

- Конечно, началась. Вчера Жириновский, конечно, полыхнул таким заявлением. Как к нему относиться? Можно пожать плечами, сказать: на то он и Жириновский, чтобы какие-то чудные вещи говорить. Но опыт жизни нашей с этим политиком показывает такую тенденцию, что время от времени Жириновский вдруг делает какие-то сенсационные и, скажем так, глуповатые заявления, которые даже не рассматриваются всерьез, а потом оказывается, что там что-то было. Он же дядька очень образованный. Мы с ним после радиопрограммы сели, я говорю: «Слушай, Вольфович, вы чего людей-то пугаете?» Он говорит: «Нет, все серьезно». К чему эти слова-то? Действительно, Владимир Владимирович Путин неоднократно в последний период, отвечая на вопросы трудящихся, заявлял, что он еще не решил, пойдет ли он. Для президента России это вполне серьезные слова, он в излишнем кокетстве не замечен, и если он говорит «я не решил»… Он такой мужик, сказал «не решил», значит, не решил.

К чему это может привести? Ну, к оживлению всех других кандидатов (Жириновского, Явлинского, Зюганова) – ура, шансы появляются. Но это ладно. Какая-то движуха возникает. Пытаясь понять, что будет, давайте вспоминать исторические аналогии. Иван Грозный в свое время уходил. Но вроде Путин уже использовал эту технологию, он уходил. Иван Грозный уходил в Александрову слободу, Путин уходил в Белый дом премьер-министром, уже вернулся. Дальше. Сталин в 52-м году вдруг стал рассуждать о том, что ему пора уходить, что он устал от всей этой государственной деятельности. Но его уговорили соратники, что ни в коем случае. Возможно, это был некий тест, выражаясь нынешним языком. Если Жириновскому верить, возможно, это будет некая новая (в том числе и пропагандистская) технология, что Путин говорит: может быть, мне действительно не идти на следующий срок, давайте посоветуемся. И послушать общественные движения, политические партии, знатных иностранцев. Потому что фактор Путина – это далеко не внутрироссийский фактор, это фактор международной стабильности. Когда Владимир Вольфович на его фоне говорит: всё, я побеждаю, восстанавливаем СССР по периметру, - тут впору схватиться за голову. Я ему говорю: «Вольфович, а как вы СССР восстанавливать будете?» - «Да как? Референдум проведем. Народ – за». – «Почему же он – за?» - «Безопаснее с Россией-то жить». В общем, легкость полета у него необыкновенная, но, возможно, за этим стоит следующее.

Вот Жириновский уже все посчитал, народ его поддержит. Тот самый народ, который против либерализма и американских шпионов везде и всюду. Впору тут натовским руководителям, евросоюзовским бухнуться в ноги президенту и сказать: соколик ты наш, Владимир Владимирович, на кого ты нас оставляешь? И Владимир Владимирович скажет: слушайте, вы же меня тоже утомили, санкциями меня мучаете, Крым вам не нравится. На фоне Жириновского, который обещает очень веселую, интересную жизнь по проведению референдумов, участию псковской дивизии в мероприятиях по обеспечению референдума, превращение Грузии и всех, кто подвернется, в губернии во главе с генералом-губернатором, конечно, на фоне этого мечта будет поддержать Владимира Владимировича – не дай бог, чтобы с ним что-то случилось, с его президентскими перспективами. Возможно, такая игра. Возможно, Жириновский верит в эту игру, он действительно понимает, что исторический шанс возникает для него, если вдруг Владимир Владимирович Путин скажет: не буду я баллотироваться. Но дальше у Жириновского начинается полная фантазия, по его версии, не просто Владимир Владимирович не баллотируется, но и не призывает русский народ голосовать за некоего таинственного на эту минуту преемника, назовем это так, или кандидата от партии власти. Вот что там будет, тут у Жириновского начинается полная вакханалия. Почему-то он считает, что Владимир Владимирович может не просто отказаться от выборов, но и ничего не предложить. И тогда Жириновский побеждает, и начинается дурдом.

Но Жириновский вполне вменяемый человек. И когда он все это говорит, я вас уверяю, он вменяемый человек. Он очень образованный человек. Что-то в этом есть.

А. Челышев:

- Не зря вчера Норкины стали ему задавать наводящие вопросы: а вы действительно это имели в виду, вы действительно это сказали? Да, говорит Жириновский, кандидат от партии власти проиграет на честных выборах. В общем, повеселил.

«Нам только для полного счастья Жириновского в президенты не хватало», - пишет слушатель. «Когда народ попросит Владимира Владимировича, он пойдет на выборы», - пишет Александр. А зачем просить народу, если и так вся социология (прокремлевская контркремлевская, нейтрально к Кремлю настроенная) показывает рейтинги президента за 65%. Как еще просить-то?

В. Сунгоркин:

- Да. Поэтому рассуждения Жириновского пока неубедительны, скажем так.

А. Челышев:

- Может быть, тоже фальстарт?

В. Сунгоркин:

- Может, тоже какой-то фальстарт. Во всяком случае, то, что это Жириновский говорит, надо иметь в виду, что это не совсем пустые слова, не совсем бред собачий.

А. Челышев:

- Давайте Олега послушаем.

- Товарищ Сунгоркин, меня удивляет ваше благодушное состояние такое. Ведь мы действительно на краю катастрофы. Вы назвали «мальчики в розовых штанишках». Они – выкормыши Милтона Фридмана. Вы понимаете, что это такое? И поставили кого? Чубайсы, Гайдары. А вы что, не знали этого, господа?

В. Сунгоркин:

- Давайте все-таки всерьез, на краю мы катастрофы или нет. Я вас уверяю, ни на каком краю катастрофы мы не находимся. Может быть, нам бы тоже хотелось вот так красиво: ой, мы все на краю, давайте пургу нагоним, чувство опасности, такая жизнь становится, адреналин и т.д. У нас очень большие золотовалютные резервы, которых у нас не было никогда в новейшей истории. У нас политическая ситуация абсолютно стабильная. У страны нет долгов. Дальше вы можете рассказывать, и вы будете абсолютно правы, что уровень жизни очень низкий и т.д., пенсии низкие, зарплаты низкие. Все это всё понимают. Но при всем при этом у нас уровень безработицы 3 или 4% сейчас. При всем при этом у нас экономика не падает, она переходит в осторожное оживление.

Я насчет кидания терминами. Знаете, наш слушатель, который только что сказал, что «мы на краю катастрофы». Дело не в том, что один зажравшийся, а другой из глубины народа что-то нам сообщает про «край катастрофы». Давайте вернемся к этому разговору через 15 лет и вспомним, как вы рассуждали, что мы на краю катастрофы. У нас, сколько я живу, столько мы рассуждаем про край и катастрофу. Это уже становится несколько анекдотичным. А что такое катастрофа в его понимании? Остановятся заводы и фабрики, люди выйдут на бунт, в стране исчезнут деньги, туалетная бумага, пиво, продукты? Мы так терминами бросаемся, сами себя убеждаем: «Мы где сейчас?» - «Да мы на краю катастрофы». – «Класс. Ну, наливай». Вот у нас примерно так: «Мы на краю катастрофы». – «Ну, наливай». – «А где отпуск проводишь?» - «В Турцию поеду». Но мы на краю катастрофы.

А. Челышев:

- Спасибо большое.